Неточные совпадения
Что ж! ежели ее верования могли бы быть
возвышеннее, ее жизнь направлена к более высокой
цели, разве эта чистая душа от этого меньше достойна любви и удивления?
— Эх! — сказал он, — давайте-ка о чем-нибудь другом говорить или не хотите ли в преферансик по маленькой? Нашему брату, знаете ли, не след таким
возвышенным чувствованиям предаваться. Наш брат думай об одном: как бы дети не пищали да жена не бранилась. Ведь я с тех пор в законный, как говорится, брак вступить успел… Как же… Купеческую дочь взял: семь тысяч приданого. Зовут ее Акулиной; Трифону-то под стать. Баба, должен я вам сказать, злая, да благо спит
целый день… А что ж преферанс?
А после обеда Маше дается 80 кол. сер. на извозчика, потому что она отправляется в
целых четыре места, везде показать записку от Лопухова, что, дескать, свободен я, господа, и рад вас видеть; и через несколько времени является ужасный Рахметов, а за ним постепенно набирается
целая ватага молодежи, и начинается ожесточенная ученая беседа с непомерными изобличениями каждого чуть не всеми остальными во всех возможных неконсеквентностях, а некоторые изменники
возвышенному прению помогают Вере Павловне кое-как убить вечер, и в половине вечера она догадывается, куда пропадала Маша, какой он добрый!
— Не слепой быть, а, по крайней мере, не выдумывать, как делает это в наше время одна прелестнейшая из женщин, но не в этом дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и богов ихних, которые беспрестанно у него сходят с неба и принимают участие в деяниях человеческих, — словом, боги у него низводятся до людей, но зато и люди, герои его, возводятся до богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой —
возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а думали, что это песни
целого народа, сложившиеся в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
Будучи от природы весьма обыкновенных умственных и всяких других душевных качеств, она всю жизнь свою стремилась раскрашивать себя и представлять, что она была женщина и умная, и добрая, и с твердым характером; для этой
цели она всегда говорила только о серьезных предметах, выражалась плавно и красноречиво, довольно искусно вставляя в свою речь витиеватые фразы и
возвышенные мысли, которые ей удавалось прочесть или подслушать; не жалея ни денег, ни своего самолюбия, она входила в знакомство и переписку с разными умными людьми и, наконец, самым публичным образом творила добрые дела.
«Должна же наконец понять публика, — заключила она свою пламенную комитетскую речь, — что достижение общечеловеческих
целей несравненно
возвышеннее минутных наслаждений телесных, что праздник в сущности есть только провозглашение великой идеи, а потому должно удовольствоваться самым экономическим, немецким балком, единственно для аллегории и если уж совсем без этого несносного бала обойтись невозможно!» — до того она вдруг возненавидела его.
— Ну, вот так я и жил до тридцати лет, ни на минуту но оставляя намерения жениться и устроить себе самую
возвышенную, чистую семейную жизнь, и с этой
целью приглядывался к подходящей для этой
цели девушке, — продолжал он.
Надежда Федоровна вообразила, как, прощаясь с Лаевским, она крепко обнимет его,
поцелует ему руку и поклянется, что будет любить его всю, всю жизнь, а потом, живя в глуши, среди чужих людей, она будет каждый день думать о том, что где-то у нее есть друг, любимый человек, чистый, благородный и
возвышенный, который хранит о ней чистое воспоминание.
Ольга Петровна(снова продолжает). Потом эти гадкие газетные статьи пошли, где такой грязью, такой низкой клеветой чернили человека, им выбранного и
возвышенного; а, наконец, и брак мой с Алексеем Николаичем добавил несколько; в обществе теперь прямо утверждают, что папа выбрал себе в товарищи Андашевского, чтобы пристроить за него дочку, и что Андашевский женился для той же
цели на этой старой кокетке!
Он шагу в жизни не сделал без пользы для себя и два фортеля в этом случае употреблял: во-первых, постоянно старался представить из себя чиновника высшего образования и
возвышенных убеждений и для этого всегда накупал иностранных книг и журналов и всем обыкновенно рассказывал, что он то, се, третье там читал, — этим, собственно, вначале он обратил на себя внимание графа; а потом стал льстить ему и возводил графа в какие-то боги, и тут же, будто к слову, напевал ему, как он сам
целые ночи проводит за работой и как этим расстроил себе грудь и печень; ну, и разжалобит старика: тот ему почти каждый год то крест, то чин, то денежную награду даст, то повысит в должности, и я убежден даже, что он Янсона подшиб, чтобы сесть на его место.
Я слушал
целый час и
целый час присутствовал при поединке женщины благороднейшей и
возвышенной с светской развратной, тупой тварью, с пресмыкающеюся душой.
Еще не мало у нас, в образованном обществе, таких господ, которым ничего не стоит обвинить повально
целый народ в неспособности к [гражданской жизни и] всякому самостоятельному устройству, равно как не мало и таких, которые готовы так защитить народ и приписать ему такие
возвышенные чувствования, что, слушая их, следует только оплакивать совершенную гибель народного достоинства.
Когда же художник более подчиняется заранее предположенной
цели, — тогда ли, когда в своих произведениях выражает истину окружающих его явлений, без утайки и без прикрас, или тогда, когда нарочно старается выбрать одно
возвышенное, идеальное, согласное с опрятными инстинктами эстетической теории?
Обнять гордой мыслью все мироздание, направить могучую руку на славные подвиги, стать одному против
целого мира, разрушить все препятствия и отыскать свое счастье в наслаждениях высокой славы и верной любви — вот
возвышенные стремления юношеского возраста.
Как человек, не привыкший к роскоши, но случайно попавший в нее, с
целью возвысить себя в глазах людей делает вид, что роскошь так привычна ему, что он не только не удивляется ей, но пренебрегает ею, так и неразумный человек, считая признаком
возвышенного мировоззрения пренебрежение к радостям жизни, делает вид, что жизнь ему надоела, что он может представить себе нечто гораздо лучшее.
Возвышенный платонизм (
цель) и низменный материализм (средства) в политике одинаково были опасны и сеяли зло, ложь и несчастье.
Чудное это желание не умирать после себя на земле!.. Часто
целое потомство,
целый народ, человечество пожинает на том поле, которое засеяло самолюбивое или
возвышенное чувство одного человека.
Никакая «идея», никакие «
возвышенные»
цели не могут оправдать преступного отношения к самому последнему из ближних.
Говори мне что хочешь против себя; пускай
целый мир видит в тебе дурное: я ничего не слышу, ничего не вижу, кроме тебя — прекрасного,
возвышенного, обожаемого мною!
— Черт возьми! Я это знаю — одно есть в сто лет. Они на счету, эти исключения. Истинная любовь — это высокое, прекрасное, благородное чувство, удел людей с
возвышенным сердцем и умом — так редка, что в продолжение
целых веков сохраняются и записываются в народной памяти и истории человечества наряду с величайшими гениями имена избранников судьбы, умевших любить всем сердцем, всей душой, умевших жить своею любовью и умереть за нее.
Достоевский показал перерождение и вырождение самой «идеи», самой конечной
цели, которая вначале представлялась
возвышенной и соблазнительной.
Кто ездил по холоденской дороге, тот не мог не заметить на
возвышенной равнине, за двадцать верст с небольшим от Москвы, несколько вправо от дороги, одинокую сосну, вероятно, пережившую
целый век.
Вывод же, который можно сделать из этого, тот, что надо перестать думать, что любовь плотская есть нечто особенно
возвышенное, а надо понять, что
цель, достойная человека, — служение ли человечеству, отечеству, науке, искусству ли (не говоря уже о служении Богу) — какая бы она ни была, если только мы считаем ее достойной человека, не достигается посредством соединения с предметом любви в браке или вне его, а что, напротив, влюбление и соединение с предметом любви (как бы ни старались доказывать противное в стихах и прозе) никогда не облегчает достижение достойной человека
цели, но всегда затрудняет его.
«Может быть это не нужно было делать так педантически, может быть и вовсе не нужно», думал Николай; но это неустанное, вечное душевное напряжение, имеющее
целью только нравственное добро детей — восхищало его. Ежели бы Николай мог сознавать свое чувство, то он нашел бы, что главным основанием его твердой, нежной и гордой любви к жене было всегда это чувство удивления перед ее душевностью, перед тем, почти недоступным Николаю
возвышенным, нравственным миром, в котором всегда жила его жена.